1788 год: историческая панорама Украины и контекст «Топографического описания Харьковского наместничества»

В 1788 году в Москве вышло «Топографическое описаніе Харьковскаго намѣстничества с историческим предувѣдомленіем о бывших в сей странѣ с древних времен перемѣнах, взятым к объясненію Дѣяній и Хронологіи из Татарской исторіи Баядур-Хана-Абулгадзи, Россійской исторіи Князя Щербатова, Начертанія Европейской исторіи Готтфрида Ахенвалла, и Политической исторіи Самуила Пуффендорфа». По мнению современного исследователя Романа Шпорлюка, в нем впервые четко очерчены границы проживания украинского народа. Словами было выражено то, что чешский просветитель Павел Шафарик изобразит на карте только через 54 года.

В тексте, авторство которого приписывают директору Харьковского народного училища Ивану Афанасьевичу Переверзеву, повествование начинается с истории Харьковского наместничества, которая вписана в контекст более широкой истории «бывшего великого княжения Киевского, или Южной России». Отмечается, что под этим «бывшим княжением» подразумеваются области обитания единого «славено-российского племени», разделенные нынче между тремя государствами. (Об исторических названиях украинцев смотри здесь). В частности, в Российской империи это наместничества Киевское, Черниговское, Новгород-Северское, Харьковское, Екатеринославское, часть Курского и Воронежского; в Речи Посполитой – Волынь, Подолье и «Польская украйна» (под этим подразумевается Киевское и Брацлавское воеводства); в Австрийской монархии – провинция Галиция и Лодомерия.

Далее в «Топографическом описании …» прослеживается историческая судьба этого народа. По мнению автора, пребывание «Южной России» под властью Речи Посполитой навсегда превратило его жителей в сообщество, представляющее собой «как будто иноплеменную нацию», отсюда «происходит малороссийский украинский диалект, как удельный язык славенского племени». Представители этой нации отличаются между собой регионами расселения, подданством, обычаями, наречиями и даже религией (православные и униаты). Однако «когда они собираются для поклонения в Киев с востока от Волги и Дона, с запада из Галиции и Лодомерии и ближе к Киеву лежащих мест, взирают один на другого не как на иноязычного, но будто однородца, однако много отчужденного в словах и поступках, что для обоих сторон показывается странным явлением; но в обще все сии рассеянные одноземцы и доныне сохраняют сыновнее почтение к матери древних своих жилищ граду Киеву».

Это описание «бывшего киевского княжения» демонстрирует революционные взгляды на исторические, географические и этнокультурные параметры Украины, которые позже лягут в основу национальной идеи XIX и ХХ веков. Наряду с констатацией различия «Южной России» и «Северной России» (великорусские земли вообще не является объектом внимания), в «Топографическом описании …», принципиально иначе характеризуется сама родина и соотечественники автора.

В украинской истории 1788 год относится к периоду продолжительностью в два или три поколения, который был переходным от времен казачества к современному национальному движению. Чтобы понять глубину перемен и почувствовать новаторство идей в тексте «Топографического описания …», необходимо сравнить, чем были патриотизм и отечество в казацкие времена, и чем они стали позже.

Между 1650-ми и 1710-ми на Приднепровье (а затем в 1780-х только на Левобережье) действовала казацкая администрация, фактически существовала автономная государственность во главе с гетманами (смотри: «Запорожье и Войско Запорожское – это одно и то же?»). Гетманщина унаследовала основные черты тогдашних государств: сословное представительство, четкую конфессиональную ориентацию, региональный характер. Если говорить конкретнее, это была православная государственность казацкого сословия, локализованная в нынешней Центральной Украине (без Подолья, Волыни, Галиции). В период Российской империи территория Гетманщины ограничивалась Левобережьем и называлась Малороссией (смотри: «Украина и Малороссия – это одно и то же?»).

Малороссийские патриоты казацкого периода считали своей родиной только Левобережье, где существовала их автономия. Хотя этнические украинцы уже тогда жили «від Сяну до Дону», такие обширные пространства казаков не слишком интересовали. Своими соотечественниками малороссийские патриоты считали только православных: униаты, римо-католики, мусульмане и иудеи воспринимались «чужими», а часто и «врагами». Гетманщина была государством казацкого сословия, потому малороссийский патриотизм основывался на владении сословными казацкими правами и привилегиями, вроде шляхетских в Польше. Для украинцев-крестьян, украинцев-униатов, галичан Гетманщина являлась чужим государством. Также нет свидетельств тому, что казацкая старшина хоть как-то отреагировала на переход Галиции от Речи Посполитой к Габсбургской Австрии в результате первого раздела Польши в 1772 году.

В течение 1760-х – 1780-х Екатерина II ликвидировала остатки казацкого самоуправления в Украине: Слободские казацкие полки преобразованы в Слободско-Украинскую  губернию, затем разделенную между Харьковским и Воронежским наместничествами; Запорожье разделено между Новороссийской и Азовской губерниями (затем они объединились в Екатеринославское наместничество); Гетманщина превращена в Малороссийскую губернию, которую позже разделили на Новгород-Северское, Черниговское и Киевское наместничества. Лишенная административных полномочий казацкая старшина получила взамен дворянские титулы, а рядовые казаки частично переведены в крестьянское сословие и закрепощены. (Смотри: «Екатерина II о необходимости обрусения Малороссии и искоренении гетманства»).

В конце XVIII века некоторые малороссийские дворяне (бывшая старшина и ее потомки) еще меланхолично вспоминали времена Гетманщины и лелеяли надежды на возвращение своей сословной автономии. В 1788 году были еще живы последний гетман Кирилл Разумовский (занимал пост президента Императорской Академии наук) и последний кошевой атаман Запорожской Сечи Петр Калнышевский (отбывал заключение на Соловках). Шла русско-турецкая война 1787-1791 гг., в которой с обеих сторон участвовали бывшие запорожцы (российские «черноморцы» и турецкие «задунайцы») – реликты предыдущей эпохи. Но уже наступали новые времена.

Через 10 лет после 1788-го в Санкт-Петербурге издали «Энеиду» Ивана Котляревского (малороссийского дворянина казацкого происхождения). Это произведение возвело народный украинский язык в разряд литературных. Украинскую нацию постепенно начали переосмысливать в этнических (а не сословных или конфессиональных) категориях. Получила актуальность новая география: ментальная карта Украины преодолевала государственные и религиозные границы, что можем наблюдать в «Топографическом описании…». Похожие процессы синхронно происходили и в Европе: во Франции началась революция, вынесшая на повестку дня задачу «превращения крестьян во французов» (по выражению Юджина Вебера). В 1797 году Гете и Шиллер поставили вопрос: «А где же Германия?», под коим подразумевалось пространственное несовпадение Германии как политической единицы и культурной общности.

Важно, что процесс переосмысления украинской нации начался на востоке (Левобережье, Слобожанщина) и только позднее стал распространялся на запад, а не наоборот, как ошибочно считают некоторые. Объяснение этому простое. На рубеже XVIII и ХIХ веков своя украинская интеллигенция – богатая, образованная, светская – существовала лишь на Левобережье и Слобожанщине (малороссийское дворянство). На Правобережье, Волыни, в Галиции и Новороссии украинцы хоть и составляли большинство населения, но это были преимущественно необразованные закрепощенные крестьяне. Представительская дворянская прослойка в этих регионах состояла из поляков, русских, немцев и др.

Тенденция замечать только дворян была настолько сильной на протяжении XIX века, что все Правобережье воспринимали как «историческую Польшу», а Новороссия практически никому из россиян не казалась «малороссийской». Зацикленность Малороссии на местном дворянстве не дала ей перерасти узкие региональные границы и стать страной всех «малороссов». Между тем, сословный фактор постепенно терял свое значение и в лидеры нации начали выходить такие, как бывший крепостной Тарас Шевченко (происходил из Правобережья). За малороссов слово держали уже не только представители Малороссии, но и галичане, волыняне, одесситы. Это была одна из причин, почему «від Сяну до Дону» в конце-концов предстала Украина, а не Малороссия.