Вторая мировая: история на службе геополитических планов Кремля

Примечание к статье к. и. н. Яны Примаченко от координатора проекта «Likбез. Исторический фронт» Кирилла Галушко

Просветительский общественный проект «Likбез. Исторический фронт» хотел бы позиционировать профессиональное мнение украинских историков по отношению к официальным российским интерпретациям событий Второй мировой войны. «Likбез» как неформальное сообщество отнюдь не претендует на «монополизацию» оценок от имени всех украинских коллег. Но ряд тезисов, озвученных недавно президентом Российской Федерации В. Путиным, получил необходимые критические комментарии от официальных органов государств центральной и восточной Европы, и от наших коллег-историков, в частности в Германии. Институт истории Украины Национальной академии наук Украины не может в данной ситуации давать некие «обобщающие оценки» как структура академическая. Украинский институт национальной памяти является государственным органом, и его позиция (если бы была озвучена по данному поводу) была бы уже политической. Но мы считаем, что украинский исторический цех вправе давать обобщающие профессиональные оценки на уровне общественных инициатив, чтобы данная информация могла быть использована медиа и общественностью как квалифицированное мнение экспертов.

 

18 июня 2020 г., накануне 79-й годовщины начала немецко-советской войны, Владимир Путин опубликовал свою программную статью «75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим».

Площадкой для обнародования программного документа стал американский консервативный журнал The National Interest, издателем которого является американо-российский политолог Дмитрий Саймс. На следующий день русскоязычный вариант статьи Путина появился на сайте Кремля.

Собственно говоря, ничего нового ни в самой статье, ни в практике подобных посланий нет. В статье Путина использованы стандартные аргументы советской историографии, которая возлагает основную ответственность за разжигание Второй мировой войны на западные страны. В частности, акцент сделан на «Мюнхенском сговоре» – Мюнхенское соглашение 1938 г., в ходе которого была ликвидирована чехословацкая государственность.

Сама риторика статьи отсылает нас к другому знаковому для советской исторической политики документу – докладу генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева «Великая победа советского народа», приуроченному к 20-летию победы. Доклад был зачитан 8 мая 1965 г. на торжественном собрании в Кремлевском дворце съездов и положил начало советскому культу «Великой Победы», который продолжают активно поддерживать в современной России. Эти два документа имеют много общего.

Во-первых, статья Путина также приурочена к очередной годовщине – 75-летию победы. В связи с эпидемией коронавируса российские власти вынуждены были перенести помпезное празднование с 9 мая на 24 июня. Однако последняя дата также не случайна. Именно 24 июня 1945 г. состоялся первый парад победы на Красной площади.

Во-вторых, как и в докладе Брежнева, в статье Путина история является всего лишь инструментом для продвижения российской повестки на международной арене. Не случайно Путин проводит параллели между героизмом Красной Армии, боровшейся с нацизмом, и современными российскими солдатами, которые «борются» с международным терроризмом на северном Кавказе и в Сирии.

В-третьих, в своей статье Путин прямо использует термины и тезисы советского образца 1965-го:

«В конце прошлого года, на саммите руководителей стран СНГ, мы все были едины: важно передать потомкам память о том, что победа над нацизмом была одержана прежде всего советским народом, что в этой героической борьбе – на фронте и в тылу, плечом к плечу – стояли представители всех республик Советского Союза».

Последнее утверждение явно расходится с речами Путина образца 2010 г., когда российский лидер заявлял, что война выиграна «в основном за счет человеческих и индустриальных ресурсов РФ».

Смена риторики говорит сама за себя. Детальный анализ виденья Россией будущего международных отношений представлен в статье директора Национального института стратегических исследований Александра Литвиненко «Приглашение в Ялту». Как справедливо отмечает автор, Путин использует исторические аргументы, чтобы посадить членов Совета Безопасности ООН за стол переговоров и снова поделить мир, а также оправдывает аннексию Крыма.

Статья Путина изначально была рассчитана как на внутреннюю, так и на внешнюю аудиторию и вызвала неоднозначную оценку среди экспертов. Российский историк Алексей Миллер отметил организационный провал этой инициативы, который, по его мнению, свел на нет усилия администрации президента РФ.

Казалось бы, на этом резонанс программной статьи Путина себя исчерпал. Однако 23 июня о программной статье Путина заговорили с новой силой. Информационным поводом стала рассылка Посольством РФ в Германии немецкоязычной версии статьи ведущим немецким специалистам по Второй мировой войне. Особое возмущение немецкого исторического сообщества вызвало предложение пресс-службы российского посольства «в будущем использовать статью Владимира Путина для подготовки исторических материалов». Подобное предложение было расценено как посягательство на свободу науки даже среди тех историков, которые частично поддержали отдельные тезисы программной статьи.

Пресс-служба российского посольства в Германии поспешила уточнить, что рассылка «носит исключительно информативный характер и призвана помочь пользователям составить объективное суждение о материале». Вопрос, были ли действия российского посольства намеренной провокацией или просто досадным недоразумением, остается открытым. Однако необходимый эффект был достигнут – программная статья Путина стала широко обсуждаться в европейских СМИ, в том числе и украинских.

Большинство тезисов, представленных в статье Путина, были уже неоднократно опровергнуты историками. Проект «Likбез. Исторический фронт», который с 2014 г. системно ведет борьбу с историческими фейками и мифами, тоже не смог пройти мимо этой темы. Во-первых, данная статья является программной, следовательно, определяет историческую политику Кремля на постсоветском пространстве. Опыт последних шести лет показал, что не стоит недооценивать информационную составляющую гибридной войны. Во-вторых, ввиду 75-й годовщины окончания Второй мировой войны будет не лишним поговорить об ее украинском контексте и непреодоленных травмах.

В целом программная статья Путина является ярким примером исторического релятивизма. Своеобразная игра со светотенью, когда отдельные фигуры выпячиваются, а другие прячутся в тень либо же намеренно искажаются, создавая оптическую иллюзию.

Статья изобилует большим количеством цитат из исторических документов, призывом открывать архивы, как это делает Россия (sic!), и основывать совместные научно-исследовательские проекты. Возмущение Путина вызвала Резолюция Европейского парламента от 19 сентября 2019 г. «О важности сохранения исторической памяти для будущего Европы», которая возлагает ответственность за развязывание Второй мировой войны в равной степени на Германию и СССР. Российский президент считает подобную позицию несправедливой и настаивает, что дорогу к войне проложил не Пакт Молотова–Риббентропа, а «Мюнхенский сговор».

Российский президент заявляет, что данная декларация несет реальные угрозы и обвиняет Европарламент в осознанной политике:

по разрушению послевоенного мироустройства, создание которого было делом чести и ответственности стран, ряд представителей которых проголосовали … за эту лживую декларацию. И, таким образом, подняли руку на выводы Нюрнбергского трибунала, на усилия мирового сообщества, создававшего после победного 1945 года универсальные международные институты. Напомню в связи с этим, что сам процесс европейской интеграции, в ходе которой были созданы соответствующие структуры, в том числе и Европейский парламент, стал возможен только благодаря урокам, извлечённым из прошлого, его чётким правовым и политическим оценкам.

В чем прав В. Путин, так это в том, что ЕС действительно был создан благодаря урокам, извлеченным из Второй мировой войны. Но именно РФ аннексией Крыма нарушила главный принцип послевоенного устройства мира, который предполагал нерушимость границ государств, созданных после Второй мировой войны. Именно Россия системно и последовательно использует старые советские методы для «инкорпорации» новых территорий, нарушая базовые принципы международного права.

Как же В. Путин расставил акценты и о каких исторических событиях умолчал? Собственно говоря, ничего нового в программной статье Путина историки не увидят, кроме стандартного набора аргументов, наработанных еще советской историографией. Единственным новшеством является признание наличия секретного протокола к пакту Молотова-Риббентропа, однако и здесь многие аспекты стали фигурой умолчания. В статье можно выделить три темы, о которых размышляет российский президент: 1) ответственность за разжигание Второй мировой войны; 2) пакт Молотова-Риббентропа и секретный протокол; 3) пособники нацистов и коллаборационисты. Все они представляют собой три комплексных блока, расставленных в выше указанной последовательности. В заключении российский президент предлагает членам Совбеза ООН вернутся к духу Ялтинских соглашений и поделить мир на сферы влияния.

Тема 1. Кто развязал Вторую мировую войну?

В аргументации Путина можно услышать горький рессентимент по поводу несправедливости возложения ответственности за разжигание Второй мировой в равной степени на нацистскую Германию и Советский Союз. Российский президент отмечает, что

«Сталин и его окружение заслуживают многих справедливых обвинений. Мы помним и о преступлениях режима против собственного народа, и об ужасах массовых репрессий. Повторю, советских руководителей можно упрекать во многом, но не в отсутствии понимания характера внешних угроз. … По поводу заключённого тогда Договора о ненападении сейчас много разговоров и претензий именно в адрес современной России. Но напомню также, что Советский Союз дал правовую и моральную оценку так называемому Пакту Молотова–Риббентропа. В постановлении Верховного Совета от 24 декабря 1989 года официально осуждены секретные протоколы как «акт личной власти», никак не отражавший «волю советского народа, который не несёт ответственности за этот сговор».

Далее следуют обвинения в адрес западных демократий как главных архитекторов Версальской системы и доноров немецкой экономики, что в комплексе заложило основы для немецкого реваншизма. Жестко критикуется политика умиротворения агрессора, апофеозом которой является «Мюнхенский сговор». В этой связи особенно достается Польше, которая обвиняется не просто в пособничестве агрессору, но и в поощрении его планов.

Путин еще раз ссылается на слова посла Польши в Германии Ю. Липского, произнесенные им в беседе с Гитлером 20 сентября 1938 г.: «…За решение еврейского вопроса мы [поляки] поставим ему… прекрасный памятник в Варшаве». Данное заявление российского президента в декабре 2019 г. привело к дипломатическому скандалу с Польшей.

Как поясняет польский историк Марек Корнат, цитата была вырвана из контекста. В той беседе шла речь о продлении польско-немецкого договора 1934 г. о ненападении. Тогда Гитлер сказал Липскому о своем намерении урегулировать еврейский вопрос посредством организации эмиграции евреев в Африку, на что и последовала указанная Путиным реплика. Точный контекст фразы Липского до конца не известен. Подобное высказывание не делает чести польскому послу, но говорить об этом как о реальной готовности Польши поставить памятник Гитлеру конечно же нельзя. Более того, в ходе беседы с Гитлером Липскому стало очевидно, что никакой договоренности о продлении выше указанного договора Польша с Германией достигнуть не сможет. Германия выдвигала неприемлемые для польской стороны условия.

Такая аргументация, вместе с обвинениями в причастности Польши к разделу Чехословакии, позволяет Путину возложить ответственность за национальную трагедию 1939 г. на тогдашнее польское руководство. А вырванная из контекста фраза польского посла призвана инструментализировать тему Холокоста. Более детально речь об этом пойдет ниже.

Путин называет раздел Чехословакии «жестоким и циничным». Тогда как раздел Польши, исходя из выше сказанного, является не столько актом агрессии, сколько результатом неправильной политики польского руководства. Это яркий пример релятивизма, где тема «Мюнхенского сговора» служит единственной цели – оправдать очередной раздел Польши. Путин хочет если не снять с Советского Союза вину за разжигание войны, то, по крайней мере, разделить ответственность с западными демократиями. Именно на них, прежде всего Великобританию и США, российский президент возлагает ответственность за становление нацизма и призывает к юридической и политической ответственности за сотрудничество с Гитлером. При этом Путин умалчивает об экономическом, политическом и военном сотрудничестве СССР и Германии. А также забывает сказать, что СССР, наряду с Германией, также стремился пересмотреть итоги Первой мировой.

19 августа 1939 г. СССР и Германия подписали широкий экономический договор. До 22 июня 1941 г. Советский Союз поставил нацисткой Германии 865 тыс. т нефти, 140 тыс. т марганцевой руды, 14 тыс. т меди, 3 тыс. т никеля, более 1 млн т лесоматериалов, 2 736 кг платины, около 1,5 млн т. зерна. Таким образом, СССР снабжал немецкую военную машину на первом этапе Второй мировой войны. За этот период Германией велись военные действия на Западном фронте против Великобритании. Были реализованы захватнические планы относительно Дании, Норвегии, Люксембурга, Бельгии, Нидерландов и Франции.

Тогда же, 19 августа 1939 г., выступая на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) при участии представителей Коминтерна, Сталин заявил о необходимости подтолкнуть Европу к войне. Поскольку, как показывает опыт, только большая война может обеспечить приход к власти коммунистов в европейских странах. Так что Советский Союз отнюдь не был «голубем мира». Расчет Сталина был прост: подождать, пока западные противники истощат друг друга, и пройти победоносным походом по Европе, неся на штыках Красной армии «пролетарскую революцию».

Раздел Чехословакии действительно был возмутительным актом и внес свой вклад в процесс развязывания войны. Собственно, это никто и не отрицает. Попытки Великобритании и Франции избегнуть таким образом войны потерпели фиаско. Мюнхенские соглашения были осуждены широкой общественностью США, Великобритании и Франции, а Невилл Чемберлен и Эдуар Даладье понесли за свои дипломатические просчеты политическую ответственность и были смещены со своих постов. Последний вообще оказался в нацистском концлагере, а затем в тюрьме. Чего нельзя сказать о Сталине, который даже после провала пакта Молотова–Риббентропа и катастрофических поражений на фронтах на первом этапе немецко-советской войны остался при власти. Более того, еще долгие годы после войны был единоличным диктатором 1/6 части суши, генералиссимусом и живым олицетворением победы в «Великой отечественной войне».

Главным фундаментальным отличием Мюнхенских соглашений, при всем их вопиющем нарушении международных принципов, и пакта Молотова–Риббентропа, является его открытый характер и отсутствие секретного протокола.

Советский Союз действительно дал правовую и моральную оценку пакту Молотова–Риббентропа в 1989 г. Фактически через 50 лет после его подписания. Длительный период советское руководство отрицало наличие секретного протокола. В 1948 г. в ответ на публикацию в США сборника трофейных немецких документов, которые касались подписания пакта Молотова–Риббентропа, в СССР вышла брошюра «Фальсификаторы истории». Анализ стилистики данного текста позволяет предположить, что его автором был сам Сталин. В брошюре излагалась советская интерпретация событий конца 1930-х гг. в Европе, где продвигался тезис о последовательной миролюбивой политике Советского Союза и оппортунистской деятельности западных демократий. Аргументация российского президента во многом произрастает из тезисов этой брошюры.

Российское руководство, как видно из программной статьи Путина, продолжает оправдывать целесообразность этого пакта. Более того ряд представителей российской политической элиты и члены Российского военно-исторического общества неоднократно высказывались о пакте Молотова–Риббентропа как о выдающемся достижении советской дипломатии. А в Государственной Думе до сих пор лежит законопроект об отмене постановления Верховного совета СССР о правовой оценке советско-германского договора о ненападении 1939 г.

 

Тема 2. Пакт Молотова-Риббентропа: секретный протокол

В своей программной статье Путин до последнего отстаивает миролюбивый характер СССР. Российский президент утверждает:

«Именно тот факт, что Советский Союз до последней возможности стремился избежать участия в разгорающемся конфликте и не хотел играть на стороне Германии, привёл к тому, что реальное соприкосновение советских и немецких войск произошло гораздо восточнее оговорённых в секретном протоколе рубежей. Не по Висле, а примерно по так называемой линии Керзона, которая ещё в 1919 году была рекомендована Антантой в качестве восточной границы Польши.»

Если бы Сталин не хотел играть на стороне Германии, то не было бы и Секретного дополнительного протокола о разделе территорий шести европейских государств на сферы интересов. В советскую сферу попали как раз территории, ранее уже входившие в состав Российской империи (часть восточной Польши, Финляндия, Латвия, Эстония и Бессарабия). По сути, Сталин, восстанавливал «единую и неделимую» прикрываясь риторикой о помощи братским народам.

К чему действительно стремился Советский Союз в сентябре 1939 г., так это не получить вслед за Гитлером объявления войны со стороны Великобритании и Франции. Вовсе не агрессии против более слабой и занятой войной с Германией Польши старался избежать Сталин, а ответственности за эту агрессию.

Поэтому Сталин затягивал с вторжением, ища благовидный повод и отслеживая реакцию союзников Польши на гитлеровскую агрессию. Частично свет на это проливает сам российский президент своей «оговоркой по Фрейду»:

«Лишь когда стало окончательно ясно, что Великобритания и Франция не стремятся помогать своему союзнику, а вермахт способен быстро оккупировать всю Польшу и выйти фактически на подступы к Минску, было принято решение ввести утром 17 сентября войсковые соединения Красной Армии в так называемые восточные кресы – ныне это части территории Белоруссии, Украины и Литвы.»

Как Сталин, так и Гитлер осознавали, что нападение на Польшу грозит началом мировой войны. Однако пассивная реакция Великобритании и Франции на аншлюс Австрии и поглощение Чехословакии давали обоим диктаторам основания полагать, что западные демократии не встанут на защиту Польши.

Тем не менее 3 сентября 1939 г., после вторжения Гитлера в Польшу, Великобритания и Франция объявили войну Германии. Немедленная поддержка Вермахта Красной армией в Польше могла также привести СССР в состояние войны с западными демократиями. Сталин имел основания опасаться прямой военной конфронтации с бывшей Антантой. Однако союзники Польши в этот раз оказались не на высоте. Начало их противостояния с Германией вошло в историю под названием «странная война», ибо за ее объявлением каких-либо серьезных действий не последовало.

Развитие событий укрепило уверенность Сталина, что агрессия сойдет ему с рук. Но для надежности стоило еще подождать, пока Польша капитулирует или иным образом проявит неспособность сопротивляться. (Позже советская пропаганда будет утверждать, что ввод Красной армии в Польшу начался после бегства из страны ее правительства, но все было как раз в обратной последовательности.)

Время шло, и Вермахт, исходя из военных соображений, начал занимать ранее оговоренную сферу интересов СССР в Польше. В итоге, Красная армия до Вислы не дошла. Настаивать на условленном территориальном разграничении, запоздав с помощью Гитлеру, было уже неуместно. Поэтому Сталин отказался от населенных преимущественно поляками Люблинского, а также частей Варшавского, Белостокского и Львовского воеводств.

Апеллировать к так называемой линии Керзона, не случайно упомянутой Путиным, сталинские дипломаты начали вовсе не перед Риббентропом в 1939 г., а уже перед западными союзниками после 1941-го, когда решался вопрос послевоенной границы СССР. Просто чтобы легитимизовать свои приобретения в Польше Сталин манипулировал историческими фактами: мол сам британский министр иностранных дел некогда предлагал большевикам эти земли.

Решение отказаться от части сферы интересов хорошо вписывалось в заранее придуманную легенду о помощи брошенным на произвол судьбы западным украинцам и белорусам. Поскольку речь пошла о «воссоединении» их земель с соответствующими советскими республиками, то польским этническим территориям правобережья Вислы места в составе СССР уже не оказалось.

Как показывают документы, решение об информационном прикрытии захвата Польши было принято 6 сентября. А уже 7 сентября Сталин встретился с генеральным секретарем исполкома Коминтерна Г. Димитровым и пояснил ему, что Польша является фашистским государством, которое угнетает украинцев и белорусов. Стоит ли говорить, что до этой встречи Коминтерн активно выступал на стороне Польши как жертвы немецкой агрессии.

Подобные политические кульбиты Сталина застали Гитлера врасплох. Однако он уже увяз в войне и ссориться с Советским Союзом не хотел. Слабые протесты Риббентропа против обоснования польского похода Красной Армии как «освободительного» не имели успеха.

14 сентября в газете «Правда» вышла статья «О внутренних причинах поражения Польши», где главной причиной поражения польской армии были названы внутренние противоречия многонационального польского государства и его репрессивная политика в отношении нацменьшинств. Таким образом, информационная подготовка была закончена, и 17 сентября Красная Армия начала свой «освободительный поход».

Исходя из этого, можно утверждать, что территориальное расширение СССР на запад в результате деятельности Сталина именно как «собирателя украинских земель» не соответствует действительности.

22 сентября на возникшей советско-немецкой границе была установлена демаркационная линия, а успех кампании был отмечен совместным парадом немецких и советских войск в Бресте.

Не выдерживает проверки историческими фактами и тезис о том, что Советский Союз вынужденно пошел на раздел Польши:

«Очевидно, что других вариантов не оставалось. В противном случае риски для СССР возросли бы многократно, поскольку, повторю, старая советско‑польская граница проходила всего в нескольких десятках километров от Минска, и неизбежная война с нацистами началась бы для страны с крайне невыгодных стратегических позиций. А миллионы людей разных национальностей, в том числе евреи, жившие под Брестом и Гродно, Перемышлем, Львовом и Вильно, были бы брошены на уничтожение нацистам и их местным приспешникам – антисемитам и радикал‑националистам».

Как видно из опыта крупных поражений 1941 г., во-первых, СССР не сумел воспользоваться новыми «выгодными» стратегическими позициями; во-вторых, присоединение новых территорий к Советскому Союзу обернулось для их жителей массовыми репрессиями. Только с территории Западной Украины с осени 1939 по лето 1941 г. было депортировано 900 тыс. чел., из них 600 тыс. поляков, 200 тыс. украинцев, 80 тыс. евреев, бежавших из Центральной Польши.

Отказ Сталина от претензий на часть польских территорий повлек за собой необходимость в подписании 28 сентября Договора о дружбе и границе между СССР и Германией. В обмен на польские территории, отошедшие Германии, советский диктатор пожелал получить в сферу интересов Литву. Последняя нас прямо подводит к теме «инкорпорации» балтийских государств.

На этом сюжете стоит остановиться более детально. Как пишет российский президент:

«Осенью 1939 года, решая свои военно‑стратегические, оборонительные задачи, Советский Союз начал процесс инкорпорации Латвии, Литвы и Эстонии. Их вступление в СССР было реализовано на договорной основе, при согласии избранных властей. Это соответствовало нормам международного и государственного права того времени. Кроме того, Литве в октябре 1939 года были возвращены город Вильно и прилегающая область, ранее входившие в состав Польши. Прибалтийские республики в составе СССР сохранили свои органы власти, язык, имели представительство в советских высших государственных структурах».

Что же произошло на самом деле?

В сентябре 1939 г. СССР развернул вдоль границ балтийских республик войска, численность которых превышала армии Литвы, Латвии и Эстонии вместе взятые. В условиях отсутствия рядом влиятельного внешнего союзника судьба балтийских стран была решена. Под давлением Советского Союза 28 сентября был подписан советско-эстонский пакт о взаимопомощи сроком на десять лет, который де-факто ограничивал суверенитет республики. На территорию Эстонии вводился 25-тысячный контингент Красной Армии. СССР были переданы стратегические порты на Балтийском море. Аналогичные договоры были подписаны 5 октября с Латвией, а 10 октября с Литвой.

14 июня 1940 г. Советский Союз выдвинул ультиматум Литве, а 16 июня Латвии и Эстонии. Балтийские республики были обвинены в нарушении условий договоров. Советская сторона выдвинула ультимативные условия: сформировать новые правительства, которые «обеспечат выполнение договоров» и увеличить советский военный контингент на территориях балтийских республик. Принятие этих условий означало полную аннексию, но силы были неравными. 15 июня дополнительные войска Красной армии были введены в Литву, а 17 июня – в Латвию и Эстонию.

На выборах, состоявшихся 14 июля, во всех государствах победу одержали прокоммунистические блоки – Союзы трудового народа – единственные избирательные списки, допущенные к выборам. Таким образом были сформированы лояльные промосковские правительства, которые уже 21-22 июля провозгласили создание Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР. Также были приняты декларации о вхождении в состав СССР.

3-6 августа 1940 г. решением Верховного Совета СССР балтийские республики были приняты в состав Советского Союза. Так было окончено юридическое оформление аннексии и начался процесс советизации, сопровождающийся репрессиями и массовыми депортациями местного населения в Сибирь.

Похожий сценарий был использован Путиным при аннексии Крыма, а также для организации псевдореферендумов на Донбассе.

Фигурой умолчания в программной статье Путина является Зимняя война. Тема советско-финской войны непопулярна в российском политическом дискурсе еще со времен СССР. Уж слишком высокой была цена этой политической авантюры Сталина для Советского Союза, а достижения – весьма сомнительными. Сама война носила явный агрессивный характер и никак не вписывается в стройную концепцию российского президента. Именно за войну против Финляндии СССР был исключен из Лиги наций, о которой так много критически говорит в своей статье Путин.

Вторым неудобным фактом, который также подрывает имидж СССР как «миролюбивого государства», является Катынский расстрел 1940 г.

В статье Путин намеренно разделяет героизм польских солдат и авантюристическую политику межвоенного польского государства. Этот излюбленный большевистский прием во все времена призван показать общность и единение советского (а теперь как видим и российского) правительства с простыми трудящимися (народом) в борьбе против эксплуататоров (узурпаторов, хунты и т. д.). Однако подобная попытка разбивается о факты, поскольку возникает закономерный вопрос: зачем было расстреливать польских офицеров, тех самых простых героев, с которыми на словах так любили демонстрировать солидарность большевики.

В этой теме программная статья Путина изобилует релятивизмом, софистикой, замалчиванием преступлений советского режима и жонглированием фактами там, где это возможно.

 

Тема 3. Нюрнбергский Трибунал, пособники нацистов и коллаборационисты

Если предыдущие темы представлены в виде пространных рассуждений, изобилующих ссылками на архивные документы, то тема пособников нацистов удостоилась всего лишь одного емкого абзаца. Последнее неудивительно. Ведь если в первой части статьи Путин выступает как адвокат, который склонен говорить о непростых контекстах и реалиях, то во втором случае он уже неумолимый обвинитель:

Прямо и недвусмысленно Нюрнбергский трибунал осудил и пособников нацистов, коллаборационистов различных мастей. Это позорное явление имело место во всех государствах Европы. Такие «деятели», как Петен, Квислинг, Власов, Бандера, их приспешники и последователи, хоть и рядились в одежды борцов за национальную независимость или свободу от коммунизма, являются предателями и палачами. В бесчеловечности они зачастую превосходили своих хозяев. Стараясь выслужиться, в составе специальных карательных групп охотно выполняли самые людоедские поручения. Дело их кровавых рук – расстрелы Бабьего Яра, Волынская резня, сожжённая Хатынь, акции уничтожения евреев в Литве и Латвии. (подчеркнуто мной – Я. П.)

В этом утверждении ничего нового украинские историки для себя тоже не откроют. В российском публичном дискурсе давно и последовательно продвигаются два тезиса: 1) украинцы были главными коллаборационистами и пособниками нацистов; 2) украинские националисты были ярыми антисемитами, которые в своих зверствах превосходили нацистов.

Нюрнбергский трибунал действительно осудил пособников и коллаборационистов всех мастей и национальностей, но ни УПА, ни С. Бандера в этом списке не значатся. Хотя СССР прилагал к этому значительные усилия. Более того, сам Бандера с июля 1941-го до осени 1944 г. находился в заключении у нацистов, большую часть этого времени он провел в концлагере Заксенхаузен. Все это время Бандера не имел связи с ОУН, оставаясь лишь формальным лидером и символом непоколебимой борьбы за независимость Украины. Политические взгляды Бандеры действительно были правыми, прежде всего антипольскими.

С. Бандера был организатором двух резонансных политических убийств в межвоенной Польше. Это покушения на польского министра внутренних дел Бронислава Перацкого и на секретаря советского консульства во Львове Алексея Майлова. Первое убийство являлось «отплатой» за пацификацию, а второе – за Голодомор. В ходе Варшавского и Львовского судебных процессов, Бандера и его соратники использовали зал суда для манифестации своей политической позиции. Приговоренный к смертной казни, впоследствии получил пожизненное заключение. Фактически Бандера находился в польских тюрьмах с 1934 по 1939 гг.

Идеологическое наследие ОУН неоднозначно ввиду того, что само движение не было монолитным. В 1943 г. именно бандеровское крыло ОУН пересмотрело свою программу в сторону демократизации, хотя лично Бандера постфактум не одобрил это решение, что усугубило раскол в организации. После войны оуновское движение развивалось уже в эмиграции и имело свою специфику.

ОУН/УПА – это часть украинской истории, украинского освободительного движения, которое глубоко исследуется как в независимой Украине, так и за рубежом. Путин же предлагает вернуться к клише советской пропаганды, что фактически перечеркивает высказанное им в начале статьи предложение всестороннего исследования Второй мировой войны. По всей видимости, российское руководство заинтересовано в том, чтобы возглавить исследовательский процесс и направить его в «нужное» русло, а не в поисках исторической истины.

Путин намеренно путает украинское освободительное движение ОУН/УПА с коллаборационистами – украинской вспомогательной полицией, которая формировалась из как из местного населения, так и советских военнопленных. Более того, свое название украинская полиция получила не по национальному, а по территориальному принципу. В ее состав входили не только украинцы, но и представители других этносов. Все эти люди в СССР понесли наказание в ходе судебных процессов 1940-1950-х гг., получив в среднем от 8 до 15 лет лагерей.

Отметим, что население оккупированной территории было брошено советским правительством на произвол судьбы. Более того, отступающая Красная армия использовала тактику «выжженной земли», что сужало и без того небольшой коридор возможностей для дальнейшего выживания. Советские военнопленные, которые в результате сталинского бездарного командования в 1941 г. массово попадали в плен, шли на службу к нацистам с единственной целью – вырваться из немецкого лагеря и выжить. Дилемма такого морального выбора ужасна.

Трагедия Бабьего Яра все больше инструментализируется российским руководством, поэтому стоит обратиться к фактам. Палачи Бабьего Яра давно и хорошо известны историкам:

1) Части из состава айзанцгруппы С

• зондеркоманда 4а (командующий – штандартенфюрер СС Пауль Блобель);
• айзанцкоманда 5 (командующий – штурмбанфюрер СС Август Майер);
• 3-я рота 9-го резервного полицейского батальона (командующий – капитан полиции Вальтер Крумме);
• 3-я рота батальона войск СС особого назначения (командующий – оберштурмфюрер СС Бернард Графгорст);

2) Части в подчинении главнокомандующему СС и полиции «Россия – Юг» обергруппенфюреру СС Фридриху Еккельну

• Полицейский полк «Юг» (командующий – полковник полиции Рене Розенберг);
• «штабная рота» (добровольческая расстрельная команда);
• 45-й резервный батальон (командующий – майор полиции и штурмбанфюрер СС Мартин Бессер)
• 303-й батальон (командующий – майор полиции и штурмбанфюрер СС Генрих Ганнибал)

3) Также привлекалась полевая жандармерия и части Вермахта (454-я охранная дивизия, 75-я и 299-я пехотные дивизии)

Понятно, что наибольший резонанс имеет участие местной («украинской») полиции и характеристика ее состава. Местная полиция действительно была в Бабьем Яру. Ее привлекали в качестве вспомогательного персонала во время экзекуции, но сама она в расстрелах участия не принимала. Кто же эти 300 украинских полицаев, которые были в Киеве в период массовых расстрелов в Бабьем Яру в 1941 г.? Как показывают исследования, в основном это были не сознательные украинские националисты, а обычные советские военнопленные.

Тема Буковинского куреня ОУН(м), который якобы принимал участие в расстрелах в Бабьем Яру в сентябре 1941 г., является детально исследованной. Установлено, что курень прибыл в Киев в ноябре 1941-го, а, следовательно, не мог участвовать в расстрелах.

Также отметим, что украинские националисты, которые работали в оккупационной администрации г. Киева, принадлежали к фракции ОУН А. Мельника. В феврале 1942 г. практически все они были расстреляны нацистами в Бабьем Яру. Среди них была и украинская поэтесса Олена Телига.

С сентября 1941 г., после убийства ведущих деятелей ОУН(м) О. Сеныка и Н. Сциборского, бандеровцы были объявлены оккупационными властями вне закона.

Следует отметить, что какая-то часть украинцев, как и некоторые члены ОУН, действительно причастны к Холокосту. Об этом украинские историки пишут и говорят, равно как и о коллаборационизме. В. Путин же использует старую советскую формулу мифических «бандеровцев» для обвинения не только украинского повстанческого движения, но и для дискредитации украинцев в целом. Это классический пример инструментализации истории.

Трагедия Хатыни – еще один пример того, как Советский Союз, а теперь и РФ используют историю для продвижения своей политической повестки. Во-первых, Хатынь позволяла отвлечь внимание от катынского преступления ввиду схожести названий. Во-вторых, инициированный в БССР в 1985 г. процесс 118-го батальона шуцманшафта советская сторона хотела использовать с целью дискредитации украинских организаций США и Канады, представив дело так, что палачами Хатыни были украинские националисты. На самом деле 118-й батальон шуцманшафта был укомплектован советскими военнопленными – украинцами, русскими, белорусами.

Этот список был бы неполным без традиционного для российского исторического дискурса упоминания Волынской трагедии. События лета 1943 г. на Волыни являются частью более масштабного украинско-польского конфликта 1943–44 гг., который по разным подсчетам унес жизни от 70 до 100 тыс. поляков и 15-20 тыс. украинцев.

22 июля 2016 г. Сейм Польши принял постановление, согласно которому 11 июля было объявлено «Национальным днем памяти жертв геноцида, совершенного украинскими националистами против граждан Второй Польской республики в 1943–45 гг.».

Отметим, что в этом же постановлении осуждаются действия польских вооруженных формирований против мирных украинцев в годы Второй мировой, а также выражается поддержка Украине в борьбе с «внешней агрессией».

Решение польского сейма было неоднозначно воспринято украинскими экспертами, многие из которых трактуют Волынские события как эпизод второй украинско-польской войны 1942–1947, где противоборствующими сторонами выступили УПА и Армия Крайова. Конфликт подогревался немцами и советскими партизанами.

Украинско-польский диалог примирения длится уже два десятилетия. За это время историками обоих стран была проделана огромная работа, одним из результатов которой является публикация многотомной документальной серии «Польща і Україна у тридцятих-сорокових роках ХХ століття». Историческая дискуссия по этому вопросу все еще продолжается.

Более того, диалог примирения проходит и на политическом уровне. Летом 2003 г., к 60-й годовщине Волынской трагедии, Президент Украины Леонид Кучма и президент Польши Александр Квасневский приняли участие в совместных польско-украинских памятных мероприятиях.

8 июля 2016 г., в рамках участия в Саммите НАТО в Варшаве, Президент Петр Порошенко почтил память жертв Волынской трагедии. В июле 2016 г. представители украинской и польской общественности обменялись письмами, квинтэссенцией которых стала формула «прощаем и просим прощения». Однако упомянутое решение польского Сейма охладило украинско-польские отношения. В настоящий момент надеемся, что данная историческая дискуссия переместилась в профессиональную среду.

Так что Путин тут явно «не открыл Америку». Спекуляции российского президента на этой теме являются не чем иным, как очередной попыткой, играя на национальных травмах, усилить раскол между Польшей и Украиной, которые являются стратегическими партнерами.

Историческая аргументация программной статьи Путина преследует вполне конкретные прагматические цели. Как указывает специалист по истории Восточной Европы немецкий историк Карл Шлёгель:

[Путин] использует интерпретацию истории в качестве инструмента своей сегодняшней политики. Это попытка представить Польшу, Украину и страны Балтии как реакционные, националистические и в большой мере антисемитские государства. Это попытка изолировать эти страны, для которых важна собственная безопасность и на территории которых произошла значительная часть ужасов войны. Если провести связь с парадом 9 мая и 24 июня, это самая большая обида для Красной армии, которая воевала против Гитлера, – использовать ее в противостоянии с Украиной, с Польшей, которые сами стали жертвами национал-социалистической политики и тоже воевали против Гитлера. Очевидно, Путин рассчитывает на отклик у части западной общественности.

Мы видим явный интерес Путина к странам Черноморско-Балтийского региона, которые имеют ключевое геополитическое и стратегическое значение для РФ. Исходя из изложенного, можно прогнозировать, что острие путинской исторической политики будет направлено на дискредитацию и возвращение этих стран в сферу орбиты России. В который раз для этого будет использован символический капитал мифа «Великой отечественной войны». С этой целью можно ожидать усиления инструментализации темы Холокоста, а также инспирирование украинско-польского противостояния в сфере исторической политики, поскольку именно эти две страны являются ключевыми для восстановления Россией статуса супердержавы.

Украина, Польша и балтийские государства будут в равной степени подвергаться информационным атакам на историческом поле, успешное отражение которых возможно только консолидированными усилиями.

 

«Победа одна на всех»: украинский (кон)текст

Так чем же была Вторая мировая для Украины? Почему так важно донести до украинцев и мирового сообщества историю Украины и украинцев во второй мировой войне?

Ввиду отсутствия у украинцев де-факто собственного государства в период Второй мировой войны они оказались по разные стороны фронта и в разных армиях, а сама Украина стала разменной монетой в руках великих держав.

В марте 1939 г. украинцам Закарпатья одним из первых в Европе пришлось прочувствовать на себе дыхание приближающегося пожара Второй мировой, столкнувшись на Красном поле с венгерской оккупационной армией.

В сентябре 1939 г. 112 тыс. украинцев в составе Войска Польского вступили в противостояние с войсками Вермахта. Оставаясь верными присяге, около 8 тыс. украинцем погибли, а 16 тыс. были ранены, защищая Польшу.

Сотни тысяч украинцев в рядах Красной армии приняли участие во вторжении на территорию Второй Речи Посполитой, в тяжелых боях в Финляндии, в оккупации Бессарабии и Северной Буковины.

С первых дней вторжения нацистов на советскую территорию Украина стала ареной кровопролитных боев. Здесь состоялись первые большие сражения на восточном фронте: Волынская танковая битва, оборона Киева, Одессы, Севастополя. В Украине состоялись два больших окружения – Уманское и Киевское (наибольшее в мировой истории). В плен попало 1,3 млн советских солдат, в том числе, выходцев из Украины.

До конца лета 1941 г. с территории Украины в ряды Красной армии было мобилизовано 3,2 млн чел. Украинцы составляли 50% в составе войск Юго-Западного фронта. Даже в 1942 г., когда территория Украины была полностью оккупирована, украинцы составляли 8% действующей армии, а в 1943 г. их часть возросла до 10-11%.

В 1943–45 гг. с Украины были призваны 4,5 млн чел. Со второй половины 1943 г. украинцы составляли 60-80% солдат в частях Украинских фронтов.

С Украиной связаны решающие битвы на советско-немецком фронте. Здесь было разгромлено 60% сухопутных немецких войск. В 1943–44 гг. на территории Украины были проведены 12 наступательных и 2 оборонные операции.

Украинцы также воевали с нацистами в советских партизанских отрядах, в рядах УПА, отрядах французского, югославского и словацкого движения сопротивления. Около 50 тыс. украинцев принимали участие войне в рядах канадской, американской, австралийской, британской армии.

Десятки тысяч украинцев поверили гитлеровской пропаганде и оказались в немецких военных формированиях. Некоторые из них искренне надеялись, что Германия создаст на базе украинских частей и соединений полноценную украинскую армию.

Около 25 тыс. украинцев в разные периоды служили в составе украинской дивизии войск СС «Галичина», из них 8 тыс. погибли. 80 тыс. служили в созданной немцами Украинской освободительной армии (укр. – УВВ), 5 тыс. входили в состав противотанковой бригады «Вільна Україна» (3 тыс. – погибли), 10 тыс. – в немецких ПВО. Около 80 тыс. граждан украинского происхождения находилось в рядах созданной нацистами на оккупированных территориях Восточной Европы охранной полиции; 170 тыс. оказались в Службе порядка, а 180 тыс. – в сельских отрядах самообороны по охране урожая. Сколько из этих людей погибло во время боевых действий, до сих пор не установлено.

Вследствие войны население Украины сократилось на 10,4 млн чел. Прямые потери составили 8 млн чел, из них 5 млн – 5,2 млн гражданского населения. Военные потери, по последним данным, оцениваются в диапазоне от 2,8 до 3,3 млн. чел. Однако цифры советских военных потерь до сих пор требуют уточнений. В течение 1941–42 гг. с территории Украины на принудительные работы в Германию были вывезены 2,4 млн чел.

В Украине полностью или частично были уничтожены 714 городов, 28 тыс. сел, 16,5 тыс. промышленных объектов, 2 млн домов. 10 млн чел оказались без крыши над головой. Были уничтожены объекты гуманитарной инфраструктуры: 18 тыс. больниц, поликлиник и медпунктов, около 33 тыс. школ, 19 тыс. библиотек.

Вторая мировая война навсегда изменила этнический состав украинского общества. В 1944 г. из Крыма в Среднюю Азию было депортировано 200 тыс. крымских татар. Из 3 млн евреев войну пережило только 1,4 млн. Количество поляков сократилось с 2,5 млн до 400 тыс. в результате польсько-украинских обменов населением в 1944-46 гг. В тоже время возросло количество русских. В первое послевоенное десятилетие их количество увеличилось с 4 млн до 7 млн. Фактически Украина из многонационального государства с большими этническими меньшинствами превратилась в мононациональное с единственным многочисленным русским национальным меньшинством.

Важным результатом Второй мировой войны для Украины стало формирование ее современных границ и членство в ООН. Последнее стало результатом признания мировым сообществом вклада Украины в победу над нацизмом.

Наследие Второй мировой войны для Украины неоднозначно. Захваченная территория Украины была поделена на несколько зон оккупации. Как следствие, опыт войны и память о ней отличаются в разных регионах, что создает конкуренцию памятей о ней. Именно на этом и продолжает играть российский президент, зачастую используя старые наработки советской пропаганды.

 

Илюстрации, источники которых не указаны, взяты из открытых источников