Так кто больше всех пострадал от советских репрессий?

В тех случаях, когда отрицать очевидное преступление нет смысла, манипуляторам остается прибегнуть к последнему средству – релятивизации, т.е. приуменьшению одних жертв через сравнение с другими жертвами. Самая распространенная и циничная формулировка такого морального релятивизма касается Холокоста. «В газовых камерах гибли не только евреи», – сама по себе эта фраза не является неправильной, вот только ее использование почти всегда подразумевает приуменьшение трагедии еврейского народа во Второй мировой войне. Подобным образом релятивизм применяется и по отношению к крымским татарам. Если депортацию нельзя ни замолчать, ни оправдать, ни пересмотреть, остается только одно – приуменьшить ее значение, сравнив с репрессиями в целом и депортацией других народов в частности.

Например, Владимир Путин 18 марта 2014 года в кремлевской «Крымской речи» коротко заметил, что пострадали от репрессий люди разных национальностей.

«Да, был период, когда к крымским татарам, так же как и к некоторым другим народам СССР, была проявлена жестокая несправедливость. Скажу одно: от репрессий тогда пострадали многие миллионы людей разных национальностей и прежде всего, конечно, русских людей».

Позже, встретившись 16 мая того же года в Сочи с представителями крымских татар, он заявил, что никакой исключительной трагедии крымскотатарский народ не пережил.

«Вы знаете, что не только крымскотатарский народ пострадал в ходе репрессий. Самым большим пострадавшим народом, безусловно, был русский народ. Еще в 20–30-е годы начались репрессии, начались они с казаков, со священнослужителей. Потом так называемые кулаки попались под руку, а потом и все политические противники тогдашнего политического режима. Что касается крымскотатарского народа, то он пострадал, может быть, даже больше всех, имея в виду, что вернулся в свои родные места позже, чем другие народы, репрессированные в ходе этих сталинских мероприятий».

Здесь налицо двойственная аргументация: с одной стороны Путин подчеркнул, что «самым большим пострадавшим народом» был «прежде всего» русский, а с другой – согласился, что крымскотатарский народ, «пострадал, может быть, даже больше всех». Не обошлось без очень показательной фразы о том, что «не только крымские татары пострадали в ходе репрессий». Как и в случае с остальными мифами, после путинских слов этот релятивистский тезис получил статус непреложной истины.

Теперь разберем этот миф по сути, но вначале – предварительное замечание. На уровне репрессий одного человека, уровне «арифметическом», безусловно, нет никакой разницы, пострадал ли он как русский, крымец или еврей. Если речь идет о депортации, то личные трагедии выселенного из дома крымского татарина, армянина, болгарина или грека вполне сопоставимы.

Но поскольку народ – это нечто большее, чем просто сумма составляющих его людей, то на этом, «алгебраическом», уровне, разница в катастрофе тех же русских и крымских татар становится очевидной.

А теперь давайте посчитаем. Как выяснил Павел Полян, число лиц, подвергшихся депортациям в СССР, поражает воображение – 6 млн человек [Полян П. Не по своей воле. История и география принудительных миграций в СССР. – М., 2001].

Но для «единого советского народа» (195 млн к 1941 г.) это приблизительно 3%, а вот депортированных крымских татар было 99,5% (200 тысяч выселенных с полуострова + 3,5 тысячи интернированных в Европе и 9 тысяч демобилизованных из Советской армии против приблизительно одной тысячи тех, кто не проживал в Крыму или был вскоре освобожден от спецпоселения).

Что касается смертности среди высланных, то и тут мы наблюдаем похожую картину. С 1929 по 1953 год погибло – 1,75 млн человек. По отношению к максимальной численности населения СССР это – 0,9%.

Посмотрим на потери крымских татар. Всего из Крыма было депортировано (без учета арестованных) 194 185 крымцев. При переписи «на месте» осенью 1944 года в наличии оказалось 193 865 человек – «недосчитанные» 320 погибли в дороге или сразу по прибытию на место [Громенко С. Кримські татари – ціна війни, ціна миру // Історична правда. – 2015. – 2 липня].

А поздней осенью ударили холода, и кривая смертности резко поползла вверх. Число смертей превышало число рождений до 1948 года включительно, в первые годы более чем в 10 раз, и постепенно снижаясь [Земсков В. Спецпоселенцы в СССР, 1930–1960. – М., 2005. – С. 197]. К сожалению, верифицируемыми данными мы располагаем только по Узбекской ССР (да и то не за все годы), но даже приблизительная оценка поражает воображение. По сведениям НКВД:

«за 6 месяцев 1944 г., т.е. с момента прибытия в УзССР и до конца года, умерло 16.052 чел. (10,6%), а за 1945 – 13.183 (9,8%)».

Итак, более 20% погибших за полтора года, и это только в относительно теплом Узбекистане и это еще до голода 1946–1947 гг. Разумеется, часть жертв умерла естественной смертью, но в нормальных условиях (читай: без депортации) это с лихвой компенсировалось бы естественным приростом. Взяв во внимание вероятно более высокую смертность в менее благоприятных регионах (Марийская ССР, области в Сибири) и дополнительные жертвы массового голода, можно с высокой долей вероятности утверждать, что приблизительно 25% выселенных крымских татар стали жертвой коммунистического преступления и наверняка остались бы в живых, не будь депортации.

По другим советским данным, общее число погибших среди всех высланных из Крыма народов до 1 октября 1948 года составило почти 45 тысяч человек, или до 20% [Земсков В. Спецпоселенцы (по документации НКВД – МВД СССР) // Социологические исследования. – 1990 – № 11. – С. 9]. Однако, судя по цифрам, в это число вошла статистика смертности не всех групп депортированных.

Для сравнения, русских в 1939 году было примерно 99,6 млн, из них 90,6% проживало в РСФСР, где они составляли 83,3% населения. По подсчетам Вадима Эрлихмана, в этой республике за годы репрессий погибло 6,75 млн человек [Эрлихман В. Потери народонаселения в ХХ веке. – М., 2004]. Если грубо предположить, что потери русских прямо пропорциональны их доле в составе населения, то в советской России жертвами стали округленно 5,6 млн русских. Если еще более грубо допустить, что уровень сверхсмертности от террора представителей русского народа был в среднем одинаков по всему СССР (где-то выше, где-то ниже), то общее число жертв составило 6,2 млн человек или те же 6,2%. А ведь 25% крымских татар погибли только вследствие выселения, в эту цифру не входят жертвы политического террора и коллективизации. Ни с какой стороны русские не понесли самых больших жертв от сталинских репрессий.

И наконец, на уровне, грубо говоря, «высшей математики», проступают контуры трагедии, которую невозможно выразить никакими цифрами. Это – трагедия культуры и исторической памяти народа, вырванного из своей земли целиком без надежды когда-либо вернуться. Изгнание из Крыма армян, болгар и греков, естественно, нанесло невосполнимый урон культуре полуострова, но не национальным культурам этих народов в целом. Из нескольких десятков депортированных советской властью этносов лишь шесть попали в жернова тоталитарной машины целиком (калмыки, чеченцы и ингуши, карачаевцы и балкарцы, крымцы); из них лишь крымским татарам препятствовали вернуться на родину до самого 1989 года. Земля ни одного другого изгнанного народа не подверглась такой трансформации в области экономики и культуры, как Крым (изменены 90% топонимов, дома и земля в собственности у других людей).

И по совокупности числа депортированных, количества жертв, продолжительности изгнания и ущерба малой родине, именно крымские татары являются наиболее пострадавшим от действий советской власти народом. И хотя мериться, «чья гора трупов выше», сегодня совершенно бесперспективно и неправильно по отношению к уникальности любой человеческой жизни, приуменьшать жертвы одного народа, сравнивая их с жертвами другого, также совершенно недопустимо.

Источник